Иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (1688)

Икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Ризница Трапезного храма СТСЛ

Икона «Всех скорбящих Радость» впервые прославилась как чудотворная в 1688 г., в Москве, в Преображенской церкви на Ордынке. Чудо, прославившее икону, заключалось в исцелении по молитве к иконе родной сестры Патриарха Московского Иоакима Евфимии. Взывая к Богородице о избавлении от болезни, Евфимия во время молитвы услышала голос:

— Евфимия, отчего в страдании твоём не прибегаешь ты к общей Целительнице всех?

— Где же найти мне такую Целительницу? — отвечала Евфимия, изумлённая голосом.

— Есть в храме Преображения Сына Моего образ Мой, именуемый «Всех скорбящих Радость». Стоит он на левой стороне в трапезе, где обыкновенно становятся женщины. Призови к себе из этой церкви священника с этим образом, и когда он отслужит молебен с водосвятием, ты получишь исцеление.

Евфимия попросила принести икону к себе в дом и после молебна пред нею получила исцеление. Это произошло 24 октября, и с того времени икона являла множество чудесных исцелений.

Мученик Арефа Негранский и с ним 4299 мучеников

95-летний старец, князь и воевода г. Неграна, пострадал за Христа вместе со св. мученицей Синклитикией и двумя ее дочерьми и другими 4299 мучениками от нечестивого Дунаана, царя омирийского, в 523 г. За твердое исповедование веры Христовой св. мученик Арефа был усечен мечом.

Иеросхимонах Гавриил (в миру Иван Минаевич Горшков) родился в 1884 году, в октябре месяце в деревне Ефремово, Московской области Горловского района в семье крестьян.

В 1899 году окончил трехгодичную сельскую школу.

С 1898 по 1901 год — ученик плотника. С 1901 по 1915 — мастер-плотник и столяр.

В этот же период женился, но супруга через некоторое время скончалась. Из родственников у него остались родной брат и дочь, 1908 года рождения.

С 1915 по 1918 год, во время Первой мировой войны призван на фронт, служил рядовым. Вернувшись, работал столяром по частным заказам. Во время Великой Отечественной войны трудился (по инвалидности) рабочим на водном транспорте, а с 1942 по 1947 год работал столяром на фабрике №13 в Ивантеевке.

10 мая 1948 года поступил в Свято-Троице Сергиеву Лавру.

С 1948 по 1951 год нес послушание рабочего кухни и повара.

5 февраля 1950 года наместником Лавры архимандритом Иоанном (Разумовым) был пострижен в монашество с именем Корнилий, в честь Корнилия Комельского (память 19 мая)

15 мая 1951 году рукоположен в иеродиакона, а через два дня, 17 мая, — в сан иеромонаха.

Иеромонах Корнилий был «характера спокойного, с братиями уживчив и не ленив к молитве», — по характеристике духовника Лавры того времени схиигумена Алексия. В тот же год назначен духовником для мирян и служителем чреды.

На 80-ом году жизни 17 декабря 1964 года пострижен в Великую схиму с именем Гавриил, в честь Архистратига Божия Гавриила, память 26 марта. Пострижение было совершено наместником монастыря архимандритом Пименом (Хмелевским).

Скончался иеросхимонах Гавриил 6 ноября 1967 года.

Иеродиакон Донат (в миру Олег Петрович Зотов) родился 11 февраля 1960 года в городе Чимкенте Казахской ССР, в семье рабочих. Вскоре мать вместе с 4-летним сыном переехала во Владимирскую область и поселилась на станции Арсаки в поселке им. Ленина.

В 1974 году Олег окончил 8 классов средней общеобразовательной школы и поступил в Загорское ГПТУ № 8 по специальности «столяр». По окончании училища он проходил стажировку на заводе, затем работал почтальоном по месту жительства.

В 1979-1981 годах Олег Петрович служил в рядах Советской Армии. Уволившись в запас, работал сотрудником ведомственной (военизированной) охраны железнодорожного транспорта станции Александров Северной железной дороги.

Побывав в Свято–Троицкой Сергиевой Лавре, Олег Петрович решил связать свою судьбу с Церковью. В 1985 году он уволился со службы и поступил в Московскую духовную семинарию, которую через четыре года успешно окончил. За годы обучения в душе воспитанника духовной школы родилось и созрело желание принять монашество. Поданное им прошение было удовлетворено, и он был принят в монастырь послушником. Пройдя необходимую духовную подготовку, послушник Олег принял монашеский постриг с именем Донат и вскоре был рукоположен во иеродиакона. В диаконском сане подвизался до своей кончины.

6 ноября 2009 года, в пятницу 22-й седмицы по Пятидесятнице, накануне Димитриевской родительской субботы, насельник Троице-Сергиевой Лавры иеродиакон Донат после продолжительной болезни отошел ко Господу.

В среду, 11 ноября, по благословению наместника Лавры архиепископа Феогноста игумен Варнава (Федоров) совершил отпевание новопреставленного в церкви Сошествия Святого Духа на апостолов. Отец Варнава с братией Лавры проводили гроб с телом на братское кладбище в селе Деулино, где отец Донат с честью был погребен.

По воспоминаниям братии, отец Донат всегда был мирным, невозмутимым и очень спокойным.

Монах Александр (в миру Александр Ильич Кумачев) родился в 1885 году в городе Сергиев Посад. В 1897 году окончил начальную школу. До революции служил сторожем в церкви Вознесения Господня в Сергиевом Посаде, потом был призван в армию – в 1917 году, работал заведующим дровяным складом на железной дороге, затем продавцом кооператив «Смычок». Во время войны Александр Кумачев не воевал по состоянию здоровья и по возрасту.

В Троице-Сергиеву Лавру Александр Ильич пришел сразу же после ее открытия. В апреле 1946 года он был зачислен в число братии, а в апреле 1952 года был пострижен в мантию. Отец Александр долго трудился на послушаниях келаря и закупщика обители, но более всего проявил себя в лице искусного лаврского звонаря. В 1961 году, за два года перед кончиной, он был пострижен в монашество с сохранением имени, данного при крещении.

Монах Александр (Кумачев) скончался 6 ноября 1963 года в лаврской больнице. После предварительной исповеди и причащения Святых Христовых Таин он мирно отошел к Богу.

Сохранились воспоминания об отце Александре насельника обители преподобного Сергия – архимандрита Тихона (Агрикова), в схиме Пантелеимона : «…Я даже не знаю, читал ли когда отец Александр (Кумачев) святое Евангелие. Было ли когда у него время для этого важного дела, уделял ли он в день хотя бы несколько минут для рассуждения над словом Божиим? Пожалуй, что нет. Да и когда ему было браться за книгу жизни? Может быть, в детстве, в юности он читал святое Евангелие. Читал и усвоил его. А вот теперь, когда он находился в святой Лавре Преподобного, мы видели только одно, что он жил по Евангелию. Он служил братии день и ночь.

Отец Александр был в Лавре закупщиком, то есть он для братии закупал на рынке, в магазинах, в колхозах, в городах, селах все необходимое для жизни. Он был как бы экономом, или, по-мирскому, заведующим хозяйством (завхозом). Ведь братии было около ста человек. Каждого надо было накормить, одеть, обуть, обогреть и прочее, и кто же будет заботиться обо всем этом? Ведь в монастыре у них нет ни отца, ни матери, ни жены, ни родственников. Они монахи. От всего мирского и суетного отреклись.

Ну а кушать, одеваться-то им надо. Вот отец Александр о всех, как родная мать о своих детях, и заботился, не жалея ни сил, ни здоровья. И днем и ночью, летом и зимой, в дождь и в пургу он выходил из монастыря или выезжал на машине и добывал все, что нужно для братии.

Это было необыкновенно тяжелое и сложное послушание, требующее многих сил, умения и расторопности. В святой Лавре отец Александр появился со дня ее открытия, то есть в 1945 году. В то время он был молод и здоров. И как только его зачислили в число братии, так и получил он это послушание, которое нес в течение ряда лет беспрекословно, безропотно, неустанно. Если вы, мой друг, не знаете, не видели или уже забыли внешний облик отца Александра, то я вам, хотя бы в бледных красках, его нарисую.

Отец Александр был ниже среднего роста, телосложением немного полноват, но быстрый и энергичный. Лицо имел грубоватое и далеко не приветливое. Волосы на голове и борода рыжие. Он всегда спешил, пронзительно кричал или громко говорил. Голос у него был резкий. Одевался всегда в нечто на вид мешковатое и неопрятное. Словом, был непоседа-труженик, бесконечный работяга и беспрекословный послушник.

Да, послушник. Он только за два года до кончины принял монашество, а то все был послушником. Ведь вот выпадает же от Бога людям разная судьба. Иной – епископ, иной – архимандрит, игумен, иеромонах, а этот – послушник, который должен слушаться всех и беспрекословно все выполнять. Поистине, пред Богом нет выше дела, как служение ближнему. Послужить, быть полезным другому – это благородно и в высшей степени спасительно.

Сам Господь показал нам верх самоотвержения. Он до конца исполнил послушание Небесному Отцу – принял добровольно яд наших преступлений, грехов, дал нам жизнь, а Сам умер на Кресте. К этому же идеалу – послужить ближнему – стремился отец Александр. Если мы сказали, что с виду он был груб и неприветлив, а подчас даже суров и неблагодушен, то само дело служения ближнему делало его ангелом во плоти, человеком высокой жертвы, монахом абсолютного самоотречения.

Особенно трудно было отцу Александру справляться со своим послушанием в годы, когда везде и всюду ощущался недостаток самого необходимого. Тогда отец Александр буквально сбивался с ног, чтобы только раздобыть что-либо для братии. Государство старалось обеспечить прежде всего производственников – рабочих и служащих, а монахи подбирали, что останется. И хорошо, если что-либо оставалось. И это вполне правильно. За что вообще нас кормить и обеспечивать? С точки зрения государства мы настоящие трутни, живущие за счет других, не приносящие никакой пользы для общества. Монахи и одеваются как-то не по-человечески. Идет монах – не то мужчина, не то женщина, такое непонятное существо; а иной монах еще и нос задирает – на всех смотрит свысока, считая себя и правым, и красивым. А на трапезу придет – нос воротит: дай ему получше, да повкуснее, да побольше.

Вот о таких-то людях и заботился всей душой отец Александр. Если где на рынке или в магазине ему поначалу не отпускали просимое, то он все это умел улаживать и так или иначе добивался своего.

«Рыжий, рыжий», — звали его молодые монахи, которые побойчее. Но отец Александр нисколько не обижался. Он и сам хорошо знал, что рыжее его и не сыщешь во всем свете. Его лицо расплывалось в широкой улыбке, и, как ни в чем не бывало, он мирно и весело беседовал с молодыми, которые так «вежливо» его величали.

Ведь вот бывает так в жизни. Иной человек и читает слово Божие, и ходит в храм не очень редко, и к людям будто бы относится по всем правилам христианской морали, а все-таки жизнь свою духовную как следует не может наладить. Все у него идет кувырком, все как попало да как придется. Словом, нет настоящей духовной жизни, дыхания благодати в его душе. А иной человек совсем «ушел» в других. Он как будто совсем собой и не занимается, мало и молится, и в храм редко ходит, и книг божественных мало читает, а вот живет не собой, а другими, отдает им все свои силы и страдает о них. Они совсем ему и не родные и не близкие, а вот в них вся его жизнь. И физически, и духовно он о них болеет, о них переживает, о них заботится.

Вот такого рода человеком и был отец Александр. Все его благочестие, вся молитва, все минуты жизни были посвящены как раз не себе, даже не своему духовному совершенствованию, а пользе ближних, заботе о них, об их здоровье, питании, одежде и прочем. И одним этим служением он восполнил в себе недостаток всех прочих добродетелей. Служение ближним заполнило всю его душу, взяло у него все силы, и… такой самоотверженный подвиг был Господом любовно принят.

Он скончался совсем неожиданно. Крепкий, подвижный, всегда занятой, в нем не было и намека на скорую кончину. Но смерть не за горами, а за плечами — говорит народная пословица. Слово Божие учит: «Блюдите убо, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дниелукави суть» (Еф. 5, 15-16).

Отец Александр, как и прочие старцы, умер в лаврской больнице. Его поисповедали, причастили, и он мирно отошел к Богу. Братия жалели своего заботливого завхоза, горячо помолились, поплакали, погоревали, а потом и отнесли гроб, оклеенный белой бумагой и с крестиком на крышке, на новое кладбище, где покоятся другие из братии, усопшие раньше. Там была уже вырыта свежая могила, а земля, вынутая из глубины, лежала холмиком рядом. Этой свежей землей, суглинком, и готовились рабочие засыпать новый гроб отца Александра. По краям вырытой могилы разместились некоторые из братий. Стояли тут же и многие прихожане нашей Лавры: женщины, старушки, девушки, несколько монашенок — все они были молчаливы, сосредоточенны, строги, почти суровы. Иеромонах и братия отслужили последнюю панихиду о почившем, и комья суглинка с шумом посыпались на крышку гроба, что был там, внизу, в крепких объятиях родной матери сырой земли. «Земля еси и в землю отъидеши, аможе вси человецы пойдем» (Икос по 6-й песни канона из последования панихиды).

Так похоронили отца Александра. На могилке сейчас стоит одинокий крест с надписью. Но мы не забыли нашего брата. Его имя, как и других умерших из братии, сразу было записано в лаврский заупокойный синодик. Но самое главное, что оно записано в наших сердцах, а навечно оно записано в книге жизни. Дай Бог и нам с тобой умереть такой же тихой и благодатной смертью.

Да не изгладится имя твое, брате наш, из наших сердец никогда. Вечная тебе память! Вечная тебе жизнь! Вечное тебе счастье!».

Упокой, Господи, душу раба Твоего, приснопоминаемого монаха Александра, в селениих праведных и сотвори ему вечную память.

О почитании родителей

«Прежде всего, почитания родителей требует сама природа: ведь благодаря родителям дети призваны к жизни. И уже за одно это они должны ценить своих родителей. Но не только за это. Родители воспитали их, дали им образование, ухаживали, зорко смотрели за каждым их шагом, помогали, когда они имели нужду в посторонней помощи. Перенесли в своем сердце величайшие скорби, трудности, болезни, и, может быть, и плакали, скорбели о болезнях своих детей, их неудачах. И, конечно, все это учит детей чтить, уважать своих родителей. Апостол Павел пишет, что любовь долготерпит, любовь милосердствует (1 Кор. 13, 4). И если какая любовь долготерпит, милосердствует, то прежде всего любовь родительская. Чего не простит отец своему сыну! Тяжко оскорбил Авессалом своего отца, царя и пророка Давида, восстав против него со своими негодными подданными. Но послушайте, что Давид говорит своим военачальникам: сберегите мне отрока Авессалома (2 Цар. 18, 5). Отеческая любовь готова все простить. Даже негодных, блудных детей. Поэтому дети должны помнить это и стараться быть благодарными своим родителям». Архм. Кирилл (Павлов). О почитании родителей.