Протоиерей Артемий (Владимиров)

Настоятель храма Всех Святых, что в Красном селе, член Союза писателей России, преподаватель Свято-Тихоновского Богословского Университета

Венок Христовых добродетелей

           

            Я вновь приветствую вас, дорогие друзья, и сегодня у нас светлая и мажорная тема для духовного размышления. Говоря о Христовых добродетелях, назовем саму веру духовным зрением. Человек, противящийся Божественному откровению, отвращающий свои очи и свое сердце от заповедей Христовых, подобен тому, кто руками закрывает себя от солнечного света, отрицая самый источник этого света. И, напротив, обращенность ума и сердца к Создателю и Спасителю, раскрытость душевных сил навстречу Божьему откровению является началом здоровья и спасения человеческой личности.

И о Христовых добродетелях говорить можно только при наличии исконного нашего к Богу обращения – веры, веры зрячей, веры горячей, веры вещей, веры смиренной, веры постоянной. И в своем сегодняшнем размышлении я больше не буду говорить о вере, как о предпосылке, основании всякого доброделания. Всем очевидно, что слепой не видит света, не может созерцать его.

И напротив – только когда зрение обретает свою силу, мы входим в область света и становимся способными его созерцать и воспринимать. Всякий из нас, получив дар веры, как цветок раскрывшись навстречу Христу, Свету истинному, оказывается способным видеть Его Самого, Господа Бога, именуемого Солнцем правды, и постигать, что Он, будучи Любовью, изливая на нас Свою творческую любовь, управляет созданным им миром. И Его Божественная неотпадающая любовь является главным законом бытия, нашего существования.

И хотя, по обыкновению, о любви говорят в завершении всего этого стройного здания Христовых добродетелей, она, любовь, является целью христианского подвижничества, главным плодом нашей покаянной жизни во Христе и лежит в начале всего. И как важно для воина Христова, который хочет одержать победу в земном сражении, а мы призваны подвизаться и воевать за спасение нашей души, проникнуться живым и всецелым убеждением, что миром правит любовь – то есть Сам Бог.

Всегда надобно, по утверждению святых отцов, памятовать о том, что вечный Бог – Отец, Сын и Дух Святый, три ипостаси единого Божества, воззвал этот мир к бытию по преизбытку Своей благости, то есть любви, восхотел и нас, Свое творение, произведенное из небытия, причастить, сделать участниками Своей преизливающейся любви. А таким образом наш облаженствовать, то есть соделать счастливыми, воистину блаженными существами. И само это блаженство, источник нашего счастья – в причастности, единении с нашим Творцом.

И умение памятовать о Боге и любви, который является нашим Отцом, носить в сердце искреннее убеждение, что любовь, которая от Бога, сильнее всего, что любовью Божественной побеждена ненавистная рознь мира, что любовь является стержнем нашего бытия, тем руслом, по которому призван плыть кораблик нашей души – это основа основ христианской, подвижнической, нравственной, полной жизни.

И всматриваясь в самих себя, испытуя нашу веру, которая, по апостолу Павлу, должна быть движима любовью (см. ср. Гал. 5,6), должна дышать любовью, ею быть пронизана, освещена, нам подобает многое в себе исправлять, особенно в области мировоззрения и мироощущения, чтобы это положение умственное доводить до сердца, до чувства, чтобы именно к нам было обращено слово апостола Павла: «Все у вас любовью да бывает» (см. ср. 1Кор. 16, 14).

Или как говорит тот же святой апостол Павел: «Любовь от чистого сердца изливающаяся является целью благочестия» (см. ср. 1Тим. 1, 5). В наше время это особенно важно вспоминать, доводить до ума, а потом и до сердца, потому что в связи с возрастающим беззаконием людским любовь скудеет. То есть человеческие сердца, как вместилища, резервуары, призванные до верха быть наполненными любовью Божьей скудеют этой добродетелью, как прохудившиеся емкости не удерживают ее.

Между тем, свято место пусто не бывает, и в образовавшуюся пустоту входит враг: уныние, печали, неприязни, раздражения, не говорю о богопротивной ненависти. И я подозреваю, что у многих из нас, православных христиан XXI столетия, повреждено само мировоззрение, само миросозерцание не отвечает этому гимну любви Божественной, который устами святого апостола Павла в Послании к Коринфянам свидетельствует о том, что любовь сильнее, всех и всего, она никогда не престает, все терпит, все переносит, все собою покрывает, пребывает во веки (см. ср. 1Кор. 13, 7-8).

У многих из нас, повторяем, мировоззрение, миросозерцание немножко другое. Мы памятуем о том, что Бог есть, но забываем, что Он есть Бог всемогущий, Бог вселюбящий. И поэтому очень часто наш ум, остановившись на созерцании ненавистной розни мира сего, помышляя о предметах отрицательных, подсматривая многообразные проявления зла в этом мире, как будто забывает, кто, говоря детским языком, «самый главный, самый добрый и самый сильный». А это – Господь.

И воюя с этими призраками зла, а вы знаете, что зло не имеет бытийственной, сущностной природы, оно всегда паразитирует на Божьем творении, извращая замысел Господень и разрушая то, что Им создано, мы поневоле мрачнеем, ибо трудно оставаться светлым и радостным, когда приходится вступать в единоборство с этими сгустками тьмы демонического или человеческого зла.

Лик христианина темнеет, взор становится напряженным, само выражение лица уже далеко от благовествования Божественной любви, Христова воскресения, как свидетельства всемогущества любви. И в нашем свидетельстве о Боге, в размышлениях, рассуждениях о Нем, особенно в полемике, когда мы отстаиваем истину, очень часто христианин бывает лишен благодатной силы Божией, он лишает себя способности делиться верой, верой победоносной, не в состоянии бывает передать то блаженство и счастье в вере, к которым мы все причастны чрез дар благодати Божьей, осенившей нас в таинстве крещения.

Итак, все у нас должно быть пронизано, проникнуто, пропитано, одухотворено любовью. И, при этом, с самого начала христианского подвига мы еще далеки от того, чтобы осуществить наше христианское предназначение, мы страстны, заражены пороками явными и тайными. Однако, мы чада Божьи, чада Света, сыны Царствия, мы приносим Господу наше покаяние, пребываем в сокрушении духа и веруем в Его всепобеждающую любовь.

Соответственно, добродетель любви Христовой есть искомое, но есть и отправная точка наших трудов, особенно, когда идет речь об общении с подобными нам. Действительно, «возлюби ближнего, как себя самого», «любите друг друга, как Я возлюбил вас!» Как бы мы не были немощны, заражены противонравствеными страстями, сколько бы много дурных привычек не опутывали бы нашу волю и наши чувства, мы призваны воспевать этот гимн любви не словами, так делами, самим образом нашего взаимоотношения с ближними. И об этом памятовать должен даже отрок христианский, что говорить о возрастных или тех, кто уже поседел в трудах подвижнической жизни.

Любовь не радуется неправде, любовь не раздражается, любовь сорадуется истине. И весьма ясно, что любовь не потакает как нашим собственным страстям, так и греховным немощам ближних. Христианская любовь ищет блага для того и тому, кого она любит. Христианская любовь строгая и взыскательная, она благотворна для любимого, ни в коей мере не вредоносна. Христианская любовь не растлевает, не умножает пороки, но истребляет их. Поэтому мы призваны взирать на Солнце правды – Христа Спасителя, который явил нам Отца, является Его точнейшим Образом, Сиянием славы Его, Сиянием ипостаси Его, как говорит святой апостол Павел. И у Христа мы научаемся тому, что есть Божественная любовь, которая должна быть, повторяю, стержнем нашего бытия, образом жительства христианина.

И всего прежде нам ясно, что эта Божественная любовь жертвенна, любовь распята на кресте, любовь отдает себя, себя же умаляя и ограничивая пред любимым. И если любовь жертвенна по своей природе, то, соответственно, любящий должен быть готов к принесению этой жертвы. И, соответственно, любовь – это всегда служение, она не подчиняет себе другого, она не использует его как средство, она не вторгается разрушительным образом в жизнь ближних, но оставляет его всегда свободным, не насилует, не подавляет, но предлагает себя, она служит любимому и обогащает его, если он желает воспользоваться от нас услугами любви.

Каждый из нас должен взвешивать свои обязанности, должен осмыслять свой долг, понимать то, к чему призван, чтобы его служение любви не было кособоким, не было самоизмышленным, произвольным, но отвечало бы замыслу Божьему о нем, то есть обо мне самом, в соответствии с занимаемым мною в этом мире и, прежде всего, в Церкви местом. Да, действительно, христианину это – «малое солнце». А лучи, исходящие от этого светила – та энергия любви или служения. Мы призваны светить всегда, светить везде, светить всем без различия их состояния, и званым и незваным, и правым и неправым, и любящим и ненавидящим нас. Светить и добрым, и злым, как светит нам Господь посредством видимого солнца и духовными лучами любви, это значит доброжелательствовать всем, желать всем спасения – это когда речь идет о разумных существах, людях, ради которых Солнце любви вошло в этот видимый мир, и свершилась тайна Боговоплощения.

Благожелательство, то есть желание блага – это воистину родство с Самим Христом, который простирает со креста Свои руки, желая всех без изъятия заключить в свои объятия. Нетрудно заметить и понять, что если христианин последовательно вбирает в себя Христово учение, если он сродняется с духом Христовым, то его вера, безусловно, является источником света как для него самого, так и для окружающих, для окружающего мира. Наша вера – светлая, торжествующая, радостная, жизнеутверждающая, приятная и отрадная для всех, кто только нас не окружает. Потому что как мил земному глазу свет, и к источнику света стремится все живое, так, соответственно, и христианин – малое солнце этого мира – должен всем служить, и для всех может явиться проводником благодатного света и тепла, никому ничего не предлагая насильно, всех приемлет и со всеми готов делиться от полноты любящего сердца. Как наш русский народ говорит: «Чем богаты, тем и рады». С готовностью, с усердием, с благодарностью воздаем и передаем то, чем нас обогатил Господь по преизбытку, по безмерной  Своей любви.

Конечно, все сказанное отнюдь не означает, что мы всегда бываем поняты в этом мире. Иногда в лучших наших намерениях мы бываем оскорблены, обмануты. Сам Христос говорит о том, что не мир, но меч Он принес сюда, предсказывая этим ожесточенные нападки тьмы, концентрирующейся со временем, конденсирующейся в сердцах богопротивных, нападки на источник Божественно света, каковым являются Церковь – столп и утверждение истины, и светлообразные чада, как носители малых по объему сгустков Божественного света.

И сражение это неизбежно – мы в этом мире воины. Однако в самом сражении с мировой тьмой – тут, знаете ли, и один христианин в поле воин. И нас это ни в коем случае не должно ожесточать, озлоблять, делать какими-то мрачными людьми, смотрящими исподлобья на окружающий мир, что, к сожалению, весьма часто встречается на практике и случается с каждым из нас.

Нет, Христова любовь, победившая мир, вера наша – есть победа наша, как восклицает святой Иоанн Богослов. Делая нас носителем своим, Христова любовь обязывает нас быть верными духу Христову до победного конца, до последнего издыхания на нашем собственном кресте. И для нас, конечно, всего ближе должны быть слова апостола Павла о том, что ни прошедшее, ни настоящее, ни будущее, ни власти, ни силы, ни гонения, ни меч, ничто не должно отлучить нас от любви Божией.

Соответственно, верность Богу есть неотъемлемое служение любви, добродетель, которую мы должны культивировать, то есть, по крупицам, по крохам вырабатывать, накапливать, делая ее, эту добродетель, доминантой, главной темой, главным предметом, вслед за любовью, нашего внутреннего размышления, наших убеждений. Любовь, сказано, не бесчинствует. А бесчиние – это, как раз, оставление того порядка, того служения, на которое поставлен служитель Божий.

Любовь все упорядочивает, она не отстает, не опережает, но она все гармонизирует, любовью движется этот мир, все неодушевленные и одушевленные создания, все стихии, вся совокупность законов бытия – все это как отлаженный часовой механизм работает, потому что все подчинено и выполняет замысел творческой любви.

И то солнышко, которое служит для нас образчиком размышлений, всего прежде являет свою верность в своем ежедневном восходе и закате. По соответствующей, Богом данной траектории, оно никогда не устает, никогда не утомляется идти в своем несении света и тепла, в своем служении, которое поистине животворно для всего сущего. И так, и день и ночь, и ветры и снега, и море и все, что в нем, вся тварь служит Богу, служит венцу творения – человеку, ибо все сотворено для нашего блага. И все в рассматриваемом нами мире является отражением верности замыслу Создателя.

Сегодня об этом особенно важно помнить, потому что оскудение верности Творцу является причиной всех бед, несчастий и трагедий, нами переживаемых. Соблюди верность верховный Ангел, и в мир не вошла бы смерть. Соблюди верность праотцы, лукавый не преуспел бы в своем намерении лишить род человеческий Божьей благодати. Соблюди верность русские люди своему Богом данному царю, этому политическому херувиму, монарху, соблюди мы верность присяге религиозной, революционная шантрапа, да простится мне это грубое выражение, или шпана, есть еще такое слово, сколько бы не была финансируема мировой тьмой, не преуспела бы в своих разрушительных планах.

И сегодня, конечно, главные беды, которые обрушиваются на главы людские, на племена, народы, языки – это неверность человеческому призванию, неверность природе, выбор неестественного вместо естественного, неверность совести – нравственному закону, начертанному перстом Божиим в нашем сердце, неверность своим обязанностям, из-за чего все идет наперекосяк, не смотря на выделяемые для возрождения той или иной области человеческой деятельности средства.

Эта тотальная неверность, измена, как определял ее царь-батюшка – сущая беда для всех, начиная с политиков, голова которых кружится от денежного мешка, кончая наших собственных детей, выступающих из чина послушников и подымающих пяту на своих родителей. Поэтому образ нравственно зрелого христианина, стремящегося к совершенству – это образ человека, верного во всем Богу, и воистину сказано: «Верный в малом, верен и во многом».

Если мы понаблюдаем за собой, то именно через малые неверности лукавый примеряется к нам, искушает нас, раскачивает корабль души, дабы нанести ему затем зияющую пробоину. Именно этой верности в малом Мать Церковь требует от нас, над чем смеются сыны противления. Они смеются над нами, иронизируют, потому что не понимают, сколь важно и глубокомысленно для нас это упражнение в верности соблюдения постного дня, невкушении пищи по благочестивому уставу после 12-ти – это когда весь мир, напротив, начинает пировать в единонадесятый час. Это почитание праздничного, особенно воскресного дня…

Да во всей области богоугождения от нас требуется верность воспринятому образу жизни. А чтение утренних и вечерних молитв – пустяк? Однако как легко, особенно в духе современного свободомыслия и псевдохристианского либерализма, отказать себе в утренних и вечерних молитвах, потому что, де, из раза в раз они повторяются и лишают христианина, будто бы, молитвенного устремления к Богу, не связанному никакими правилами. Нет, именно эти-то молитвы и выводят нас мало-помалу в простор молитвы сердечно, ибо имеют свойство задавать тон жизни христианина, имеют свойство отгонять от нас лукавого. Посредством этого маленького правила мы вступаем в содружество со святыми, через которых струи Божьей благодати освящают ум и сердце молящегося.

Но это особый разговор, мы сейчас говорим о верности в малом. И я думаю, что если только не забывать любви, действующей верою, вот тогда выковывание этого постоянства богоугождения, верности в богопочитании, может быть смело названо главной практической задачей христианского подвижника.

Но поспешим оговориться, что верность являть нужно не столько во внешнем обиходе совокупности добрых привычек, сколько в глубинах сердца, в очищении внутренности «чаши». Хорошо читать утренние и вечерние молитвы, но нехорошо уживаться с нецеломудренным помыслом или духом осуждения ближних. И поэтому всего тщательнее и придирчивее нам подобает исследовать свой внутренний мир, и тут-то упражняться в верности.

Ведешь борьбу за целомудрие – отслеживай каждый помысел, каждое неприязненное ощущение, прогоняй их, вычищай внутренние чаши, и это будет залогом великого. Следишь за своими устами – анализируй, когда твоя речь становится греховной и проникается духом осуждения праздных пересудов, и тотчас смыкай уста, внутренне кайся, чтобы этот дух, копающий тебе яму, сам туда упал. И это, конечно, задача целожизненная, требующая всех прочих воинственных добродетелей, о которых мы с вами уже имели случай говорить: прежде всего, внимательность, трезвение, бодрствование, покаяние.

Но давайте далее развивать нашу тему, и, соединив веру с верностью, пронизав любовью наши усилия по угождению Богу и служению людям, присматриваясь к миру Божьему, нас окружающему, исследуя сам дух нашей веры, упомянем о такой редкой и многим кажущейся экзотической добродетели, как радость о Господе.

Время мы переживаем не слишком радостное, а какое-то муторное. Мирская радость, навязываемая сейчас, часами обрушивающаяся на нас в потоках гогота, топота, самодовольной пошлости, воистину печали причастна, то есть наводит дух уныния, как на производителей этого бесовского радования, так и на потребителей. И каждый знает, насколько холодны, а, значит, фальшивы и неискренни глаза тех, кто занялся неблагородной задачей веселить сегодняшнее общество. Говорят, нет никого циничнее, чем эти весельчаки и шуты гороховые мировой или отечественной эстрады. Ни уму, ни сердцу не дают они ничего, кроме отягощения и опустошения.

А вот у нас – другое. Если христианин последователен в своем подвиге, если убеждения его имеют качества сердечности, если целью его жизни воистину является служение Богу и людям, если он без остатка себя этому служению отдает, то, конечно же, Бог не лишит его Духа Святого. А ведь Дух Святой – это знак качества нашей веры, Дух Святой – это Свидетель истинной веры. И благодать Святого Духа радостотворит все, к чему прикасается, почему и Божий мир, нас окружающий, особенно нетронутая природа, избавляет современника от уныния и печали, вечных спутников больших скоплений людей, особенно в городах, где вся жизнь изуродована, искусственна и отчуждена от боголюбезной простоты.

Все творение воспевает Творцу славу и хвалу. Каждая былиночка, травиночка, всякое дыхание даже неразумного животного обращены к Творцу всяческих, и поэтому воистину прекрасен и прекрасен этот мир, на нем лежит печать совершенства, целесообразности, красоты и благости Творца. Так, опосредовано даже сыны противления отдыхаю душой, вступая в общение с природой – Божьим миром. Они не отдают себе отчета, почему от сердца отходит тревога и печаль, когда сядешь на завалинку, посмотришь на излучину реки, посмотришь, как лес багряный свой убор отдал земле, или когда прикасаешься руками к сырой земле, дышащей жизнью, особенно по весне – им это все невдомек. Да и спрос с них малый: Бог утешает всякого человека, как мы выяснили, и верного, и неверного, потому что Он есть Любовь. Однако вечные и благодатные утешения являются уделом лишь тех, у кого очи раскрыты и способны созерцать Солнце правды – Христа.

От всего творения веет этой радостью, и радость настигает нас на путях служения Богу. Псалмопевец Давид, как вы помните, называет Бога источником радости: «Радосте моя, избави мя от обышедших мя» (Пс. 31, 7). Собственно, радость – это отзвук блаженства, радость – это свидетельство счастья, радость – это тот избыток чувства, и это чувство исходит от сердца, верного Богу. Радость есть полнота бытия или раскрытие наших нравственных способностей, служение Богу всегда раскрывается радостью. Радость – свидетельство сродненности дитяти с отцом, ученика с учителем, творения с творцом, а человека – с Богом. Радость – она исходит от причастности творения к источнику жизни. И радость есть несомненный верный дар и знак присутствия Духа Святого в мыслях, ощущениях, чувствах человека.

Радость рождается в чистой или в очищенной совести. Едва лишь только грех исповедан, страсть изгнана, дурная привычка преодолена, примирение свершилось, радость наполняет душу того, кто удалил все средостения, внутренние, преимущественно, средостения, отдаляющие нас от Бога.

И думаю, что сегодня нам очень важно испытывать самих себя и не стремиться к радости – нам нужно стремиться к верности Богу. Однако следует памятовать слова святых отцов, что радостное, окрыленное состояние человека – это свидетельство того, что принимается его малый подвиг. Радость о едином грешнике кающемся велия, большая и не идущая в сравнение с состоянием так называемых праведников, чуждых духа покаяния.

Думаю, что особенно эта добродетель важна нам, когда мы вступаем в общение с ближними и, прежде всего, с нашими собственными детьми, с нашими сродниками. Почему мы так часто не преуспеваем в благих потугах приобщить ближних свету Христовой веры или засеять в детей семена подлинного благочестия? Потому что мы делаем это занудно, потому что мы в общении с близкими бываем скучны, требовательны – это хорошо, но подавляюще действуем на них, потому что сегодня нам не хватает христианской культуры, которая выражается в приветливости, в радостной интонации, в улыбке, выражении глаз, вселяющем надежду.

Кто-то, слыша это, может подумать, что искусственно улыбаться, быть эдаким бодрячком, когда на душе невесело – а не является ли это лицемерством и шутовством? Нет, конечно, из пальца радость не высосешь. Однако от нас зависит, общаясь с ближними, надеваем ли мы маску печали, уныния, недовольства, брезгливости, хмурости, или стараемся усвоить приветливый, светлый, веселый, как говорит преподобный Серафим, дух, который живит, а не мертвит.

Признаемся, что у соотечественников постсоветского извода или штамповки чрезвычайно низкая культура общения в этом отношении. И мы, церковные священнослужители, не исключения ни в малой мере: нас никто не учил тому, что там, на Западе, как-то само собой привходит. Я не ценю западных улыбок, когда на языке мед, а под языком лед, но люди там, как правило, тактичнее и воспитаннее, чем у нас здесь, на Востоке. Там считается неприличным навязывать свое дурное настроение, там нельзя плохое, тяжелое, негативное выливать на своего коллегу.

У них это носит другие духовные основания: «It’s your headaches, your problems» – «Это твои проблемы, твои головные боли!» Но у нас, христиан должно быть то же само, только на подлинном нравственном основании. Отец Иоанн Кронштадский, многие знают, не передавал плохих новостей так просто, от нечего делать, от недержания, но лик его всегда был цветущим, благоприветливым, он источал из себя, как сказали бы сегодня, гормоны радости, какие-то тонкие флюиды радости.

Как учитель, психолог, пастырь, общавшийся с людьми немощными, скорбящими, страдающими, он знал, что чисто психологически, то есть по законам общения, мы подобострастны, поэтому передаем друг другу угнетенность, подавленность, раздражительность, досаду, либо вливаем в сердца ближних утешение, окрыляем их. И это без лишних слов, только благодаря образу вашего обхождения и общения с людьми.

И сегодня, конечно, эти человеческие черточки психологические, те, которые назывались иногда хорошим тоном или хорошим воспитанием, для нас, христиан, несомненно, имеют качество добродетелей, поскольку мы говорим не о законах преуспеяния в духе западного психолога Карнеги, говорим не о том, как бы обвести вокруг пальца экономического партнера или самоутвердиться за его счет, но мы говорим об образе жительства христианина – малого светила, христианина, который и без слов находится на услужении свидетельства о Господе и Его благости.

А если бы вы знали, сколько жалоб справедливых изливается от обыкновенных людей, впервые пришедших в храм к священнику, и не встретивших того, чего их душа чаяла, готовясь к первой исповеди или желая излить какое-то горе, сломавшее и вместе с тем вынесшее в церковь человека! Как часто мы, священники, недооцениваем в нашем служении вот этих черточек психологических, не соответствуем тем чаяниям и тому высокому предназначению, служению, благодать которого и влечет к нам самых разных людей.

То же можно сказать о родителях, делающих часто своих детей неврастениками, прививающих им какие-то неврастенические синдромы, да, попросту говоря, заражающих их раздражительностью, импульсивностью, что делает человека неприятным в общении. От чего, в свою очередь, и следующая семья, если только она появится, будет страдать, а, может, и развалится, потому что так мало сегодня среди нас людей, которые на коне находятся воспитания христианского, которое заряжено на позитив, то есть имеет внутреннюю жизнеутверждающую жизненную философию и, поэтому, воспитывает через радость, через благость, через щедроты сердца, но не через всегдашнее недовольство, сухую взыскательность, жесткость. Они уместны, но вопрос: чем они должны быть помазаны и пронизаны.

Итак, вера и верность, любовь и радость, постоянство в жертвенном служении – для того чтобы эти лучи исходили от нас, для того чтобы эти лучи мы могли воспринимать от Господа Бога, нам необходимы, конечно, воинские добродетели. Это то, что помогает нам пребывать в неизменном добром состоянии духа. Эти воинские добродетели, этот пояс духа именуется воздержанием во всем, что от нас требуется, дабы не увял букет сердечных добродетелей.

Поддержание и слуха, и очей, и осязания (вспомним епископа Игнатия, который говорит: «дерзость осязания – небрежное прикосновение к лицу другого пола губит все добродетели на корню»),  воздержание в пище, в питии, во сне, умение всем этим пользоваться как лекарством, умение быть за все благодарным Господу Богу, дабы попечение о плоти не превращать в похоти, не заражать ни душу, ни тело никакими вредными привычками, всегда быть бодрыми, легкими, динамичными, обладать искусством проживать день ни к чему не прилепляясь, всем пользуясь разумно, дозировано, умеренно и аккуратно, таким образом изыскивая способы прославлять нашего Творца в удовлетворении наших ежедневных потребностей – сказать об этом легко и нужно, но, Господи, как трудно нам этим воистину овладеть!

Как трудно быть действительно христианином, который ничем не злоупотребляет, ни на чем не зацикливается, ничто не превращает в идола, всем пользуется во славу Божию. Именно этого требует от нас апостол Павел, который говорит: «В душе и теле прославляйте Господа, все свершайте во славу имени Его, ядущий и неядущий да славит Господа, умея житии в скудости и в изобилии, всем искушен, всего попробовал, однако притом, что всем мне можно, я знаю, что не все мне полезно, все мне можно, но ничто не должно обладать мною».

Епископ Игнатий Брянчанинов говорит о том, что очень долгое время и долгие молитвы о вразумлении потребны христианину, чтобы он сел на этого ослика воздержания и вступил в правильные отношения с веществом, с материей, стихиями земными – ничем не злоупотреблял, но через все славил Бога, умножая в душе признательность и благодарность Подателю всех небесных и земных благ

Думаю, что нам надо чаще читать Послания апостольские, вникать в те заветы, которые апостол Павел преимущественно нам оставляет, говоря: «Пища освящается словом Божьим и молитвой, все Господь сотворил для наслаждения». Это не гимн эпикурейцам и гедонистам, но гимн Творцу всяческих, который ввел Адама в Эдем сладости, все покорив руке Его.

Конечно, лукавый не о чем так не старается, чтобы сбить нас с панталыку, вышибить нас из седла и превратить нас в жалких рабов вещества, вещественного, земного, как он преуспел в отношении Адама, сорвав с него царский венец Богообщения, созерцания, умения питаться словом Божиим, исходящим из уст Творца.

И, конечно, без помощи Матери-Церкви, восстанавливающей в нас наше, дарованное нам свое достоинство пребывания Духа Святого, без таинств покаяния, без святой Евхаристии, без богослужений ради прославления Господа никто никогда не приобретет гармонии, но, как показывает нам всемирный исторический опыт, при несомненных талантах и дарованиях останется или станет чудовищем, посмешищем, игралищем самых низменных и отвратительных страстей.

И в этом отношении никто пусть не почивает на лаврах, и учащий, и учащийся, и пастыри, и пасомые – все должны проходить деятельную эту науку аскетики, то есть воздержанного, умеренного пользования всем, чтобы мало-помалу нам стяжать, познав Сына Божьего, подлинную нравственную свободу и иметь на себе эту печать умеренности и разума, которая отличает сынов Царствия от сынов века сего.

Обратим внимание, что земная жизнь всегда подводит нас к определенному итогу. Вторая половина жизни, проживаемая человеком, уже является свидетельством либо грядущей победы, либо поражения. Священники совершенно точно знают, как санитары леса, что во второй половине жизни люди шедшие в этой жизни без, вне, в отдалении от света и тепла Матери-Церкви в большинстве случаев несут в себе уже навыки страсти, то есть подлинную сращенность с ней, которую уже невозможно отделить от самой натуры.

И нам, христианам, нужно страшиться этих навыков и греховных привычек, выкорчевывать которые необходимо, но очень трудно, что забирает все душевные силы и энергию борца за собственное счастье и спасение. И предметом нашей ежедневной борьбы должен стать тот самый греховный навык, которые собирает наибольший урожай, лишая нас Божьей благодати.

Ну, и в заключении, дорогие братья и сестры, давайте скажем нечто о рассудительности, которая столь сродни подлинной любви Божественной. Говорят, что рассудительность, различение добра и зла в помыслах и ощущениях есть самый прекрасный плод христианского делания. И только бесстрастные натуры, те, кто постоянно отсекали свою волю, жили по послушанию, стяжали благодатную молитву и являют в полноте этот дивный дар, дар пророческий, в котором его редкие обладатели служат миру, то есть приходящим к ним людям.

Эта святая рассудительность вместе с любовью имеет от Бога благодатное свойство проникать в душевный мир человека, взвешивать на своих весах его жизнь и изрекать ему верное слово. Конечно, нам остается только благодарить Господа Бога, что мы  чада Матери нашей Церкви, этого многоветвистого плодовитого дерева, среди плодов которого, и поныне верим,  существуют это святые люди, светящие миру словом рассудительности и любви.

Без рассуждения нет спасения. Рассуждение, которое является в деятельности светлого чистого ума, верно судящего обо всем, каждой вещи дающего соответствующее ей имя, без осмысления нашей собственной деятельности, без умения предпослать слову мысль, которая как разведчик сначала летучей конницей доберется до слушателя, все разведает, узнает, подумает о плодах и последствиях слова, еще не произнесенного, а потом даст дозволение слову выйти из уст и достичь сердец человеческих. Без умения светом разума проникать в наши собственные чувства и эмоции, квалифицируя каждую из этих эмоций и давая ей соответствующую цену, что это: добродетель или порок, опасно или неопасно, обман кажущийся или сама действительность, без вот этого светильника разума, не дай Бог, угаснет он у нас, вся наша деятельность, проживаемая нами жизнь – есть брак.

Слепой не может не упасть в яму и не столкнуть туда же тех, кто за него цепляется. Не о рассудительности ли говорит Господь в словах «светильник телу есть око» (Лк. 11, 34), совесть, просвещенная ведением, рассудительностью, различением добра и зла. И если око это в тебе помрачено, и свет является тьмою, то что же тогда тьма, что же твои слова, чувства, поступки, намерения, действия, как не кромешный ад? Око души – это совесть, различающая добро и зло под воздействием благодать Божией, а тело – это все, что мы производим, начиная с мыслей, ощущений, чувствований, кончая словами и деяниями.

Итак, если око наше просто, то есть оно дает правильные показания, барометр показывает на «ясно», мы в состоянии в свете Божиих заповедей оценить, взвесить все, что мы намереваемся совершить, тогда и тело будет светло, наша деятельность будет созидательна, богоугодна, будет озарена Божьей благодатью, и мы будем производить в этом мире не разрушение, но как Адам в раю будем благоукрашать мир Божий, становясь проводниками Божественной любви, правды, красоты, мудрости и прочих добродетелей.

И рассудительность нам потребна как воздух, как свет, как пища. Непрестанно мы внутри самих себя рассуждаем, как говорит апостол Павел «одна мысль осуждает другую», и совесть, Богом данная, по выражению некоего святого отца, запечатывает своим одобрением или осуждением все, что мы ни производим из себя, и так будет до последнего издыхания, исхода нашей души из тела. Как не был бы грешен человек, как бы он не заморочил собственную совесть, она все равно неподкупна и нелицеприятна, как судия, и его либо награждает, либо корит и наказывает. И отделаться от этого – невозможно. Можно свою совесть сжечь, но она все равно в известный момент проснется и займется своим, Богом данным делом.

Жизнь по совести, жизнь под знаком верности Господу, умение познавать из глубин совести благоуспешность наших предприятий или останавливаться, если совесть не пускает – это искусство из искусств и дело наживное, как говорят святые отцы. И тот, кто послушен своей совести, в конце концов, сделает ее мерилом, отвесом, главной силой своего бытия. Напротив, если живем небрежно, зазорно, если бьем свою и чужую совесть, то жизнь наша бывает никудышная и, как правило, заканчивается позором.

Ну, а для того, чтобы рассуждение вступило в силу, чтобы мы не претыкались на каждом шагу, не обманывались, не воспринимали кажущееся за действительность, не давали бы себя обмануть человеку или дьявол – первому обманщику, потребно многое. Во-первых, всегдашнее изучение слова Божьего, понимаемого в свете Предания Церкви, то есть при истолковании святых отцов, ибо проводник Божественной мудрости – это откровение, запечатленное в слове.

Это всегдашнее пребывание в Церкви – она, собственно, наша Мать и Учительница, которая единственная нам разжевывает и растолковывает слово Божие и учит сообразовываться в своей жизни с его наставлением, со словом Божиим.

Это всегдашнее самоуглубленное испытание самого себя, души, ведь в нас есть индикатор, что такое хорошо и что такое плохо, и нужно быть внимательным, чтобы слышать, снимать данные со счетчика. Необходимо внимание, определенное внимание к своей душе. Но для того, чтобы все это понимать и слышать, нужно быть человеком нелюбопытным, неторопливым, несуетным, незаполошенным, как от нас сегодня это требует телевидение. Посмотрите на все без исключения программы передач: там все крутится в неестественном для нашего биологического ритма порядке и скорости. Для того чтобы совесть ожила, нужно видимо отстраняться от подобных информационных носителей, иначе они превратят нас в животное, тупое и грязное.

А еще необходимо все время каяться, потому что совесть начинает с обличения, она указывает, что нет порядка в первом, пятом и десятом. И неопытный даже унывать начинает, насколько там все пусто и темно. Соответственно, врачевание души, открытие помыслов, исповедальное признание пред лицем Господа всего в нас плохого – это внутренняя работа, внутреннее покаяние, которое должно быть привычкой, навыком. По отношению к этому навыку все остальное, общение с людьми – это частность, производная, главный навык – это умение засечь зло и истребить его внутренним покаянием, исповеданием, молитвой, через общение с таинством Церкви.

А еще, конечно, книжное научение – разум-то приходит не сам собой, а через общение с сосудами Божьей благодати. Это желательность общения с благочестиво настроенными людьми, потому что с кем поведешься, от того и наберешься: с бесстыдником и кощунником, человеком богопротивным потеряешь последнее, что имеешь, если только общение не носит вынужденного характера.

А еще, конечно, молитва о даровании разума. Сами апостолы дают нам этот пример, прося у Господа и веры, и истолкования того, что они слышали. И апостол Иаков нам заповедует просить у Господа мудрости с нераздвоенным цельным сердцем.

А еще непрестанное научение на собственных ошибках, умение анализировать прожитый день, подсчитывать ущерб, с тем, чтобы хотя бы ментально, в разуме, исправлять нашу деятельность: что плохо, почему опять упал? какие обстоятельства этому предшествовали? как дал себя  усыпить? в чем проявлено невоздержание? в каком количестве и качестве? под влиянием и воздействием чего? И такая внутренняя работа лет за 40, конечно, даст свои плоды, и человек обретет спасительный образ мысли, научится, по крайней мере, хранить себя от претыканий и падений.

Думаю, что рассудительность всего полезнее для ближних вместе с любовью, потому что, имея  хотя бы с мизинчик собственной рассудительности, ты начинаешь понимать, в чем уклоняется ближний от золотой середины, от добродетели, и кротко, достойно, спокойно и благожелательно сумеешь помочь ему, сам пострадав и научившись от собственных ошибок.

Этот дар бесценен в бабушках и дедушках, если бы только они скопили подобные богатства, и поэтому вместо того, чтобы баловать и разбаловывать детей до парадоксальности, часто разрушая то, что родители сумели сделать, зацеловывая, так сказать, до смерти их неуправляемых внуков, вместо этого бабушки и дедушки должны быть любящими и строгими, которые легко отделяют пшеницу от плевел, полезное от неполезного, и, таким образом, являются жезлом мудрости для своих не в меру энергичных внуков.

Дай Бог, дорогие друзья, нам преуспевать во всех этих приятных и светлых вещах, потому что, как говорят святые отцы, ничто не может быть слаще и приятнее добродетели, обращенной в навык. И то, что кажется по началу тяжелым и неудобоносимым, едва достигаемым по известному времени, становится вечным спутником, неотчуждаемым богатством христианина, богатством, расточаемым и умножаемым одновременно. И как говорил святитель Игнатий, для него христианство давно стало поэзией, то есть источником вдохновения, а служение словом – высшим родом деятельности ближним.

Спаси вас Господи!