Кормёжка для бездомных — так в народе называют странноприимную трапезную, которая находится в Пожарном переулке, напротив управления Пенсионного фонда в Сергиевом Посаде. Каждый день в обеденное время здесь собирается небольшая толпа людей, которые приходят, чтобы получить свою бесплатную тарелку супа и горячий чай. Вот только многие из них совсем не бомжи. Чем кормят в благотворительной трапезной и какие причины приводят за эти столы людей, узнала газета «Вперёд».

«Сердце сжимается, когда видишь их всех в одном месте»

«В Сергиевом Посаде много людей, которые приходят в эту трапезную, чтобы бесплатно покушать, — они в этом нуждаются. Бывает, что я иду по улице и вижу опрятно, но очень бедно одетую бабушку. Я подхожу к ней и рассказываю про эту трапезную, а через несколько дней встречаю её за одним из этих столов», — рассказывает монах Парфений, руководитель Социальной службы Троице-­Сергиевой лавры.

Заботиться о нуждающихся здесь начали ещё в XIX веке: в этих зданиях располагался Александро­Мариинский дом призрения, включавший в себя детские приюты, больницу,  странноприимный дом для женщин, а также церковь Рождества Божией Матери. Эту традицию помощи бедным Лавра до сих пор чтит и соблюдает.

Для людей верующих это место знаменательно тем, что в 1906 году здесь скончался старец Варнава Гефсиманский (Меркулов), впоследствии причисленный к лику святых. Его звали народным духовником и утешителем. За год до его кончины к старцу приезжал Николай II — ходил на исповедь и спрашивал совета.

«Многим организациям, которые находятся рядом, не нравится такое соседство. Просят, чтобы мы куда­нибудь переехали. Но как человеку, у которого нет денег на еду, добираться на задворки Сергиева Посада?» — задаётся вопросом монах Парфений.

Пока руководитель соцслужбы Лавры рассказывает о том, что обеды в благотворительную трапезную привозят каждый день в термосах из Вознесенской трапезной, за тарелкой горячего супа начинают подходить люди. Кто-­то подходит к монаху, прося благословения, а кто­то, не снимая одежду, берёт суп, чай, приборы и сразу садится за стол.

«Жизнь такая»

«Вы мне не поможете?» — обращается ко мне опрятно одетая пожилая женщина. Я помогаю снять ей куртку. «Спасибо, дочка. Очень мне неловко, что я сюда прихожу, а что делать, денег не хватает», — понурив голову, почти шёпотом говорит она и идёт за супом.

Перед тем, как начать трапезу, все встают. Трудники — те, кто раскладывает еду и потом убирают тарелки, — читают вслух «Отче наш». Мы тоже присоединяемся к молитве, после «Аминь» люди принимаются за обед. Он проходит в два приёма, сначала кормят тех, кто пришёл, в 13:30, а потом в 14:00.

«Мне бы телефон зарядить, это можно?» — спрашивает у трудников слепая женщина. Телефон ставят на зарядку, а она, сжимая стакан с горячим чаем, греет руки.

В дверях появляется сотрудник полиции. «А зачем вам тут полиция? — спрашиваю у монаха Парфения. — Для порядка и безопасности. Люди здесь все разные, и это же не только бедные пожилые или те, у кого нет дома. К нам часто приходят те, кто недавно вышел из мест лишения свободы и пока ещё не смог вернуться к обычной жизни».

Полицейский заглядывает в столовую, выходит на улицу и потом снова заходит внутрь, остановившись в коридоре. Время первого обеда подходит к завершению, люди начинают потихоньку собираться.

Женщина, одетая сразу в несколько кофт, поправляет на пояснице шаль, подтягивает шерстяные носки, торчащие из резиновых тапочек, и подходит к рюкзаку, который она оставила при входе в углу. Карманы в рюкзаке порваны, в одном из них торчит высокий бумажный стаканчик с рекламой газированного напитка. Взяв его, она подходит к столу, на который сносят тарелки. Найдя тарелку с остатками гречки, она пересыпает её в этот стакан и прячет в недрах рюкзака.

«Не смотри так. Жизнь такая», — сердито бурчит она на меня и выходит на улицу.

«Путёвка в Ной»

Бездомным, которые ещё не пересекли точку невозврата в нормальную жизнь, монах Парфений предлагает попробовать реабилитироваться в доме трудолюбия «Ной» — это сеть приютов для бездомных людей, где главные правила пребывания: работать и не пить. Напомним, что в 2017 году «Ной» пытался осесть в нашем округе. Местом для нового филиала они выбрали бывшую базу отдыха «Кристалл» в Голыгине. Тогда местные дачники и администрация были против такого соседства. «Пусть они живут где угодно, только не рядом с нами», — говорили жители.

В итоге летом 2017 года приют съехал с бывшей базы отдыха, но не из-­за общественных пересудов. Оказалось, что содержать такой большой объект дело затратное, к тому же коммуникации требовали серьёзных финансовых вложений. Сейчас у «Ноя» 11 рабочих домов, где живут те, кто может работать, и два социальных дома для инвалидов, пожилых людей и мам с детьми.

«Я не могу сказать точное количество бездомных людей, которые уезжают из Сергиева Посада в «Ной», но их много. Конечно, не все хотят исправляться и начинать нормальную жизнь. Кому-­то проще попрошайничать», — рассказывает монах Парфений.

По долгу службы он часто подходит к тем, кто просит милостыню у стен Лавры и других храмов, беседует и с теми, кто приходит на обеды в благотворительную трапезную. Кто-­то на предложение получить кров, еду и работу соглашается сразу, а кому­-то просто нравится жить на улице.

По данным руководителя дома трудолюбия «Ной» Емилиана Сосинского, в Москве и Московской области от 40 до 70 тысяч бездом­ных людей. После того, как «Ной» уехал из Сергиева Посада, идти бездомным стало некуда, кроме как в странноприимный дом в Пожарном переулке. Здесь они всегда могут рассчитывать на горячую еду и стакан чая.

Евгения Кинтушева

Фото Сергея Семенькова

Прямая речь

Ярослав:

— Сейчас я бомжую, поесть прихожу, готовят вкусно. Я из Ульяновска, хотел поработать в Лавре как послушник. Я верю в Бога. А сейчас у меня работы нет. Семья осталась в Ульяновске, деньги будут на дорогу, я вернусь. Ночую на улице. Я бы мог дворником работать, но не хочу. Сегодня вот успел побриться в туалете, вещи свои с собой ношу.

Владимир:

— Прихожу сюда, чтобы поесть. Здесь готовят отлично. Я на пенсии, а она всего 11 тысяч. Долгов у меня много, кредит брал и не могу никак погасить его. Жена была больная, у неё туберкулёз лёгких и костей был. На Кировке лежала в больнице и лечению не поддавалась. Сам я с Лозы.

Иван Петрович:

— Бывает плохо, а бывает очень плохо. Вот сейчас просто плохо. Пенсия маленькая — 11 тысяч, а расходы большие: жильё, свет, газ. Но у меня большой долг за газ — 50 тысяч. Сюда каждый день прихожу. Я живу один, ем всухомятку. А тут хоть суп покушать можно. Кем я только не работал: и электриком, и кладовщиком. Правнук есть, ему пять лет, и внуки, но у них свои заботы, пускай они сами. Я что мог им передал, а остальное меня не касается. Я не хочу их обременять.

По материалам газеты "Вперёд"